На селе чужие дети часто становятся материальным «ресурсом», а в мегаполисах этого не понимают.
После противоречивых заявлений главы Министерства просвещения РФ Ольги Васильевой о планах ужесточения правил усыновления и, в частности, — ограничении количества приемных детей в семье, в обществе разразилась жаркая дискуссия на эту тему. После этого Васильева, говорившая, что семья «не может быть как детский сад или семейный детский дом», отыграла назад, и заявила, что законопроект только разрабатывается и сама она не поддержит идею сокращения «квоты» на усыновление.
Тем не менее, споры о контроле над передачей приемных детей имеют свои основания — как с одной стороны, так и с другой. Есть добросовестные и ответственные опекуны, которые действительно могут и хотят стать для сирот любящей семьей, но не секрет и то, что иногда приемные родители усыновляют детей ради получения пособий или же — что чаще бывает на селе — еще и ради использования дармовой рабочей силы.
«Движение в защиту детства» ни в коем случае не поддержит инициативы по ограничению количества приемных детей в семье, заявил член координационного совета организации Сергей Пчелинцев. «По нашему мнению, семья может иметь столько приемных детей, сколько она сможет „потянуть“ и воспитать. Наш центр защиты и помощи семьям работает, в том числе с приемными семьями. Мы много ездим по разным поселкам и городам и видим, что кто-то может воспитывать одного приемного ребенка, а знаем семью, где в большом доме 12 детей живут. И родители очень хорошо справляются с воспитанием. Если они могут воспитать 12 детей — то почему бы и нет, пусть столько детей у них и будет», — считает Пчелинцев.
Предложения по ограничению числа детей в семьях продвигаются чиновниками ради сохранения их «отрасли», считает директор Института демографического развития и репродуктивного потенциала, активист движения родительских комитетов Руслан Ткаченко. «После известного „закона Димы Яковлева“ количество сиротских учреждений сократилось вдвое — было 120 тыс., стало 60 тыс., и оно постоянно сокращается. Отрасль, негласно называемая „Россиротпром“, потеряла прежнее финансирование, и потому мы давно заметили такие поползновения, чтобы вернуть сирот обратно в детские дома. Ведь если все дети уйдут по семьям, то эта отрасль не будет получать денег вообще. Оттого и возник такой запрос на лоббирование интересов отрасли сиротских домов — чтобы детей никому не отдавать, чтобы они были в „системе“. Ничего другого в этом нет. Это исключительно лоббирование интересов прослойки, которая хочет продолжать получать деньги от государства и портить жизнь детям», — полагает Руслан Ткаченко.
Ограничение числа детей в приемных семьях не решит проблем, считает и президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская. «Я солидарна с сегодняшней Ольгой Васильевой, которая сказала, что она не согласна с предложением собственного ведомства об ограничении детей до трех. Полностью соглашусь, что такое математическое уменьшение никоим образом не способствует решению проблемы насилия в семьях или риска возврата детей. Мы понимаем прекрасно, что ситуация потенциального насилия возникает не потому, что детей четыре, а не три или восемь, а потому, что родители либо были с такими наклонностями, либо не справились с какими-то ситуациями. Понятно, что никаким образом ни первое, ни второе не решается количественным уменьшением детей», — сказала Альшанская.
Волонтер полагает, что часто проблемы исходят от непрофессиональной работы чиновников. «Объективно понятно, что, чем больше детей в семье, тем большего они требуют внимания, тем сложнее родителям справиться с ними. Конечно, потенциально это ситуация, которая может привести к рискам. Но нужно разумное отношение к устройству детей в семью. Зачастую такие „супербольшие“ приемные семьи формируют именно органы опеки: когда они знают, что есть такая принимающая семья, то стараются предложить все больше и больше детей. У нас есть такие истории из регионов, когда семья хочет взять ребенка, и ей его отдают только при условии, если она возьмет еще трех, которых не удается устроить. Здесь, действительно, нужно менять подход, но речь не идет о простой математике, которая решала бы сложные проблемы», — пояснила Елена Альшанская.
Необходимо начать разделять приемные семьи и семейные детские дома, считает член центрального совета движения «Образование для всех», психолог Светлана Суворова. По мнению эксперта, это предполагает разные формы воспитания. «У меня всегда вызывало изумление, когда я слышала про то, что в одной семье воспитывают 16 приемных детей или даже 8 приемных детей. Дело в том, что каждый приемный ребенок требует очень большого внимания, семейной заботы. Приемная семья должна быть семьей. Когда же численность детей достигает группы детского дома, то это уже не семья, а семейный детский дом. Это уже совсем другая форма, и их надо развести», — сказала Суворова.
По словам эксперта, следует упорядочивать правила усыновления детей. В том числе, можно и нужно говорить и об ограничении числа усыновлений.
«Ограничивать количество приемных детей в семье необходимо. В том числе из-за того, что для некоторых семей усыновление, к сожалению, превращается в заработок. И я не понимаю той волны, которая необоснованно поднялась в сосцсетях. Нужно думать о том, как обеспечить детям семейную заботу, подходить конструктивно, а не просто критиковать, шуметь, забалтывать и закрикивать. Необходимо смотреть, в каких случаях семье имеет смысл иметь больше или меньше детей, обсуждать это с участием общественных организаций. А вот только кричать, что нельзя ничем ограничивать приемные семьи, — это неправильно», — подчеркнула Светлана Суворова.
Случаи, когда приемные родители усыновляют детей ради получения пособий, нередки, считает блогер, основатель социального проекта «Жизнь.ДД» Максим Данилов. «Для меня самого в детстве была большая травма, когда приемные родители отказались от меня. Родная мама отказалась от меня, когда мне был один год. Потом меня усыновили приемные родители, а когда мне было около пяти лет, то просто оставили на скамейке возле интерната. У меня всегда был вопрос — как меня могли отдать таким родителям, у которых даже была не квартира, а коммуналка? И сегодня некоторые приемные родители усыновляют детей ради денег или для собственного удовольствия. У меня есть знакомая, которая удочерила девочку-инвалида. Она ее не любит. Получаемые на девочку пенсию, субсидии она пропивает, а ребенок лежит в грязи. И таких историй много», —полагает Данилов.
По мнению блогера, подобные истории возникают прежде всего потому, что при усыновлении никто не интересуется — зачем родителям приемные дети и нравятся ли новые родители самому ребенку? «Думаю, что для органов опеки усыновление — это тоже какой-то маленький бизнес, возможно, они получают какой-то свой процент. Реагируют же они на вопиющие случаи, только когда есть огласка в СМИ. А до того — закрывают глаза», — сказал Максим Данилов.
В Татарстане на днях фермера обвинили в жестоком убийстве приемной дочери. Девочка, по версии следствия, была избита и, поскольку к ней не вызвали медиков, вскоре умерла от черепно-мозговой травмы. В этом доме воспитывались еще пятеро детей в возрасте от 7 до 18 лет, трое из которых были под опекой. Следствие узнало, что дети там систематически подвергались унижениям со стороны приемных родителей, а их рабский труд использовали в крестьянско-фермерском хозяйстве обвиняемого главы семьи. Также возбуждено уголовное дело по халатности соцработников — они «не заметили», что детей в семье постоянно унижают и эксплуатируют как бесплатную рабочую силу.
В России практически нет организаций, которые бы занимались проблемой детского труда, в том числе вопросами эксплуатации усыновленных детей в приемных семьях, рассказал профсоюзный деятель и педагог Андрей Рудой. «Единственная организация, которая периодически, эпизодически обращается к вопросу эксплуатации детей, — не российская, а международная. Это Amnesty International, которая готовит доклады об использовании детского труда в международных масштабах. Российские профсоюзы?.. Эта тема не для них, у них других хлопот полон рот. Вероятно, для таких дел нужно создавать организации для защиты детей. Такие в России формально есть, но часто это довольно „мутные конторы“, и воплощение хороших идей пока что хромает», — заметил Андрей Рудой.
Государственные органы и общественные организации по-прежнему не видят друг в друге партнеров. Чиновники не советуются с обществом, и оно в результате принимает в штыки чиновничьи инициативы. И этот конфликт власть могла бы игнорировать, но в случае с проблемой приемных семей взаимное недоверие власти и граждан ведет к несчастью детей и новым трагедиям.
Дмитрий Ремизов
Источник: